А если честно, то кроме возможного варианта на секс и множество выгодных комбинаций я в нем ничего не вижу… мне не нравится как он выглядит, да для меня важна внешность, и пофигу, мне не нравится как он одевается, он меня постоянно раздражает какой-то глупостью, тем что слишком старается… да всем. Есть прекрасная фраза в любимых мы любим даже недостатки, в не любимых раздрожают даже достоинства. Вот прям эта фраза четко описывает ситуацию. Это такая издевка сверху, типо тебе было одиноко ты хотела любви и заботы? Вот на тебе, но тебе он не будет нравится внешне, не будет химии между вами, ты его не будешь хотеть, но окончательно оборвать все связи стремно потому что ты опять останешься в полном одиночестве. Но и оценть ты не можешь того что он действительно классный парень. Здравствуйте, у меня дико болит голова и все бесит…

Может, это очень неправильно вот так думать временами, но этот фрагмент из книги подозрительно часто всплывает у меня в голове.

"Потому что плевать я хотел, что там говорят люди и как часто и как уверенно они это повторяют: никто, никто и никогда не убедит меня в том, что жизнь — это главный приз, величайший дар. Потому что вот вам правда: жизнь — это катастрофа. Сама суть нашего существования, когда мы мечемся туда-сюда, пытаясь себя прокормить, обрести друзей и сделать что-то там еще по списку — есть катастрофа. Забудьте вы все эти глупости в духе «Нашего городка», которые только и слышишь отовсюду: про то, какое это чудо — новорожденный младенчик, про то, сколько радости сокрыто в одном-единственном цветке, про то, как неисповедимы пути, и т. д и т. п. Как по мне — и я упорно буду твердить это, пока не умру, пока не рухну в грязь своей неблагодарной нигилистичной рожей, пока не ослабею настолько, что не смогу и ни слова выговорить: уж лучше не рождаться вовсе, чем появиться на свет в этой сточной канаве. В этой выгребной яме больничных кроватей, гробов и разбитых сердец. Ни выйти на свободу, ни подать апелляцию, ни «начать все заново», как любила говаривать Ксандра, путь вперед только один — к старости и утратам, и только один выход — смерть."

Day-138. Imagine Dragons - Demons.
Люди, пожалуйста, если у Вас есть/будут дети, никогда, слышите, никогда не упрекайте их в том, что они такие же плохие, как их папа/мама/дедушка/какой-либо другой родственник. В лучшем случае на Вас обидятся, отшучиваясь фразой "не из родни, а в родню". Но скорее всего ребенок будет ненавидеть тем больше, чем чаще Вы это говорите. Будет ненавидеть сволочного родственника за то, что он в принципе имеется такой, будет ненавидеть Вас, за то, что именно Вы, столь близкий и родной, сказали ему это, и будет ненавидеть прежде всего себя по большей части за то, что в Ваших столь родных глазах он, порой, выглядит такой сволочью.
Прошу Вас, никогда не говорите так. Лучше просто укажите на беспокоящий Вас недостаток его характера, влепите в крайнем случае подзатыльник. Но не говорите так.

Я не воскликну боле: "Аве, Цезарь". Ибо этот Цезарь совершенно другой и я предвижу, что последующие будут такими же.
С тех пор, как христианство поразило римлянин, я понял, что Римская Империя, какую я когда-то знал - обречена, вместе с тем, что я помню.
Новый бог силён и хоть говорят, что он милосерден, оный всепрощающей дланью рушит храмы Марсу и Юпитеру.
Мои боги не были столь лицемерны.
Жизнь мне дала смерть дракона, из зубов которого, я вырос, как молодой побег ясеня.
Я родился с оружием в руках, в окружении противников, и проливая кровь их, сражался до тех пор, пока Афина, она же Минерва, не останавила наш бой. И мы пятеро, без сомнения-самых достойнейших - стали братьями, что присягнули на верность Кадму, герою с которым построили Кадмею - крепость семивратных Фив.
Хорошие были времена - куда не глянь есть герой или полубог. Хоть и чудовищ было не счесть. А сейчас, измельчали. Впрочем, сколько себя помню - всегда мельчали.
Помню тот день, когда братья основали Рим. Кровь - отличный фундамент. Потомки троянцев с лихвой отыгрались за прежние поражения.
И вот сейчас я сижу на правом берегу Тибра у разрушенного Мульвийского моста и смотрю, как звёзды отражаются на глади воды.
Вон Европа - любовница Зевса, которую он спрятал от ревнивой жены, среди созвездий. Персей, что держит в руках голову Горгоны. А тут сам Геркулес. Разве новый бог мог сделать такое, чтобы запечетлить подвиг тех, кто в него верит? Мои сослуживцы говорят, что герои останутся в их сердцах. Ха! Где будет твоё сердце, когда его пронзит гладий?
Моим богам подвластно звёздное небо, а власть христианского учения не простирается дальше людских сердец.
И всё же - этого достаточно, чтобы побеждать.
Мы перешли Альпы и разгромили войска под Брешией и Вероной. Не так уж и плохо для милосердных христиан.
давно служу центурионом в армии Константина, хотя конечно мог бы служить и у Максенция. Но пока Максенций играл в политику в Риме, Константин сражался в Галлии. Так что мой выбор был очевиден.
Константин лично повёл кавалерию в бой. Нас встретили италики, солдаты гарнизонной службы и преторианцы. Гвардия цезарей. Отличные бойцы. Они единственные, кто дали нам достойный отпор. Как центурион - я бы никогда не отказался от службы таких людей в моём легионе.
Константин же упразднил преторианскую гвардию. Зато всех, кто бежал с поля боя Константин помиловал и принял в своё войско.
И это есть хваленное милосердие? Щадить трусов и развеять в пыль имена храбрецов?
Я до сих пор не понимаю, почему Максенций встретил нас здесь, а не в Риме. Солдаты что-то говорят про божественное знамение нового бога в небе.
Уж коли ты на поле боя, ты должен смотреть на врага, а не знамения, иначе какая-нибудь лихая стрела отправит тебя в Аид.
Я сплюнул в звёздное небо. Мои боги проиграли. И Рим падёт. Ведь люди забыли, что такое доблесть. И что у врагов она тоже есть.

Я сплюнул в звёздное небо ещё раз.

это была какая-то шутка о неодухотворенном предмете, что-то along the lines "почувствовать себя важным", и я ответила, спокойно и глухо, тоном, которым я обычно говорю: "человечеству лучше взяться за руки и дружно вымереть", мол, да, с каждым случалось.
я пытаюсь не слушать, но иногда слышу, как отец объясняет этой во все щели затычке, как нужно воспитывать ее ребенка. и хочется спросить, а почему все мое воспитание сводилось к чередованию унижения в общественных местах, так, чтоб оставались синяки, и подарками на день рождения, дорогими, чтобы я начинала от них задыхаться. но я не стану, это того не стоит. он с ней говорит тоном, от которого мне хочется блевать. я с ним неделями и словом не перекидываюсь. это не зависть, это детская обида.
а как-то так получается, что детские обиды лепят личность.
говоришь себе - должно быть стыдно так заебываться такими вещами, и превращаешься в собственного хейтера, в них же, рявкающих: не реви.
говоришь себе, слава, выйди из дому, но там меня не ждут, там ждут кого-то со стажем в десять лет, лигой плюща за плечами, который бы работал за ниже минимальной, курьером, и, может, еще и сам доплачивал. сумасшедшие.
я раньше думала не так. всегда было я и они, а теперь осознаю, что я нихуя, и даже нихуя в этом не первая.
если несколько раз порезаться бумагой, но в одном месте, то уже и не имеет значения, что бумагой - кровь-то идет.
я человек, у меня есть лицо, имя, гордость, чувства, гонор, но я отступаю в сторону, когда кто-то идет навстречу, потому что люди бы даже не заметили, как натолкнулись бы на меня. я пыталась не сворачивать. я, честно, пыталась, и они замечали меня, только когда происходило крушение.
а хуй ли так? чем я вас хуже? тем, что задаюсь этим вопросом? а вы не задаетесь? оцениваете, сравниваете, меряете по себе.
иногда мне кажется, что я люблю людей намного сильнее, чем те, кто кричит, что их любит, потому что в откровенном признании себя и других, своих недостатков и чужих, я вижу честность и прощение. прощая, проще забывать.
в тактильности, в движении - жизнь и развитие. если сидеть, обхватив себя руками, и раскачиваться из стороны в сторону, познаешь только себя, а если не остановиться вовремя - сам себя сожрешь.
с тобой я как дома, но не в смысле, что ты давишь на меня, хоть это иногда и правда, а в том, что с тобой не хочется притворяться, что всего этого нет. я очень конфликтно отношусь к вопросу, можно ли от кого-то зависеть и на кого-то полагаться, хоть немножко. иногда мне кажется, нет, нельзя, это выжрет остатки достоинства, иногда думаешь, что не отказывался бы от помощи, если бы заблудился в лесу. а потом вспоминаешь собственное "я сама", и все по новой. все, что я от тебя хочу: дорожи мной. я не могу понять только, слишком ли это простое желание, или, нет, наоборот, неподъемное. но просить я не буду.
почему у меня так много слов. я могу описать одно и то же сотни раз. но даже это не могу обернуть себе на пользу. на всем, что я пишу, плесень и блевота.

Совсем не ожидала того, что данная повесть мне понравится. Ну не люблю я русских писателей и поэтов, а тут еще Пушкин везде и на каждой странице. Вся повесть пропитана Пушкиным, русским менталитетом и юмором с горечью…
Книгу можно разобрать на цитаты и сама картинка в голове от нее неплохая. Все живо вырисовывается в личном кинотеатре.
Обязательно прочитаю еще что-нибудь. Но не сейчас. Сейчас у меня книжное похмелье от него и Пера Лагерквиста.

7/60